Иностранные лица русского театра

Весь мир — театр, но не везде одинаковый. Европейская сцена желанна, но тесна. Поэтому народ профессиональный и творческий издавна поглядывал на Россию с интересом: рисков много, зато какие площадки!

В чужом репертуаре

Правда, первого иностранного постановщика пришлось извлечь из уже адаптированной среды: «учинить комедию» было велено жителю Немецкой слободы в Москве пасторуИоганну Грегори(1631–1675). Он собрал русскую труппу и написал пьесу «Артаксерксово действо» на библейский сюжет. 17 октября 1672 г. в специально построенной «комедийной хоромине» царь Алексей Михайлович с боярами в течение 10 часов смотрел представление, которым остался очень доволен, после чего все отправились в баню омыться от нечестивого зрелища. Первый русский театр развлекал двор еще несколько лет до самой смерти царя.

Создание публичного театра было одной из европейских новаций Петра I. Для небольшой труппыИоганна Кунста(ум. 1703), прибывшей из Данцига в 1702 г., был построен театрум на Красной площади. Поначалу представления шли на немецком языке, затем Кунсту велели обучать актерской игре местные дарования, а пьесы его репертуара были с грехом пополам переведены на русский язык. Так зритель смог увидеть «Честного изменника, или Фредерико-фон-Поплея и Алоизию, супругу его», «Тюрмового заключника, или Принца Пикельяринга» и иные славные пиесы. После смерти Кунста его миссию продолжилОтто Фирст.

Певучесть итальянская, изящество французское

Самой известной заезжей фигурой рубежа XVIII–XIX вв. был итальянский театральный художникПьетро Гонзага(1751–1831). Он создавал парки и росписи Павловска, писал декорации и устраивал целые спектакли, вообще обходясь без актеров,— одна иллюзорная картина сменяла другую, и публика была в восторге.

В XIX веке европейцы поставили на ноги русский балет и помогли обрести голос русской опере. Разделение театра на музыкальный и драматический произвел итальянецКатерино Кавос(1775–1840). Сам он возглавил музыкальный, написал и поставил несколько опер на русские сюжеты, в том числе «Ивана Сусанина». Познакомившись с партитурой «Жизни за царя» Глинки, Кавос не только принял оперу соперника к постановке, но и дирижировал ею. Одновременно на балетной сцене «венчался славой» франкошведШарль-Луи Дидло(1767–1837).

Во второй половине столетия «третью молодость» пережил на русской сценеМариус Петипа(1818–1910). В содружестве с композиторами Чайковским, Пуни, Минкусом, Глазуновым великий француз сотворил чудо русского балета, который в следующем веке потрясал и Париж, и весь остальной мир. Правда, в советское время академическая школа была настолько уверена в своем непреходящем совершенстве, что полностью прозевала модерн-балет, и учить питерцев и москвичей современному языку сценического танца снова пришлось французу —Ролану Пети(р. 1924); среди русских версий его балетов — великолепный эксклюзив «Пиковая дама» (Большой, 2001).

От Крэга до Штайна

Самым драматичным событием в истории драматического театра был альянсГордона Крэга(1872–1966) с Московским художественным театром. Крупнейший теоретик модернистского театра не имел площадки для реализации собственных замыслов, и волей судеб таковой оказалась сцена и труппа МХТ, где вызревала совсем другая художественная система. «Гамлет» 1911 года не стал ни провалом, ни победой; он остался театральным призраком, недовоплощенной сущностью, которая до сих пор будоражит мысль историков театра, критиков и практиков.

После долгих десятилетий, в течение которых мир сцены был разделен железным занавесом, в России снова появился великий западный режиссер —Петер Штайн. Блестящего интерпретатора Чехова приглашали даже в советские времена, но работать в тоталитарной стране он наотрез отказывался, а в 1990-х Штайн поставил восьмичасовой спектакль по «Орестее» Эсхила в Театре Российской армии (1994) и антрепризного «Гамлета» (1998), объединив их в своеобразную дилогию о колеблющемся герое-мстителе (там и там главные роли играл Евгений Миронов). В середине 2000-х шли переговоры о третьей постановке Штайна (шекспировский «Ричард II» в Театре наций, снова с Мироновым), но проект не дошел до воплощения.

Без железного занавеса

В 1990-е — 2000-е петровско-пушкинская мечта «Все флаги будут в гости к нам» наконец стала полноценно реализовываться и даже немного вышла за пределы Европы.

Инвалидные коляски в постановкахТадаси Судзуки(«Король Лир» в МХТ им. Чехова, 2004; «Электра» по Софоклу и Гофмансталю в Театре на Таганке, 2007), символизирующие мир как больницу, вызывают у зрителей и критиков приятное чувство узнавания приема.

БританецДеклан Доннелланстильно, иронично и небанально перечитывает Шекспира («Зимняя сказка» в Малом драматическом театре в Санкт-Петербурге, 1999), русскую классику («Борис Годунов» Пушкина во МХАТе им. Горького, 2000; «Три сестры» на Чеховском фестивале, 2005) и их музыкальный симбиоз («Ромео и Джульетта» Прокофьева в Большом театре, 2003).

Фаворит многих российских трупп и фестивалей, теперь уже главный приглашенный режиссер петербургского Театра им. В. Ф. Комиссаржевской — болгаринАлександр Морфоводинаково хорош в классике («Буря» Шекспира, «Дон Жуан» Мольера — в Театре Комиссаржевской), водевиле («Люсьет Готье , или Стреляй сразу!» Жоржа Фейдо — в театре Et Cetera), абсурдном фарсе («Король Убю» Альфреда Жарри — в Et Cetera) и интеллектуальной драме («Пролетая над гнездом кукушки» по Кену Кизи, «Визит дамы» Дюрренматта — в «Ленкоме»).

Отметились на русской сцене и патриархи польского кино:Анджей Вайда— «Бесами» в «Современнике» (2004), аКшиштоф Занусси— «Доказательством» Дэвида Оберна в Российском молодежном театре (2010), «Девой и смертью» Ариэля Дорфмана вНациональном академический драматическом театре им. Горького (2010). При этом Вайда соперничал с собственной экранизацией романа Достоевского, а Занусси — с американскими экранизациями обеих выбранных пьес.

Легендарный литовецЭймунтас Някрошюспоставил в России и с русскими актерами «Вишневый сад» (совместный проект театра «Мено Фортас» и Международного фонда К. С. Станиславского, 2003) и три оперы в Большом театре, в том числе нашумевших «Детей Розенталя» Десятникова на либретто Владимира Сорокина (2005).
Закончим этот далеко не полный обзор самым молодым и провокативным потрясателем российской сцены. 34-летний уроженец ГамбургаГеорг Жено, выпускник ГИТИСа (курс Марка Захарова), режиссер Театра.DOC и основатель Театра им. Йозефа Бойса, уже почти ассимилировался на русской почве, но заботливо лелеет свой певуче-перекатистый немецкий акцент. В активе Жено — проблемная молодая европейская драматургия (Norway TodayИгоря Бауэршима, «Сексуальные неврозы наших родителей» Лукаса Берфуса, «У нас все хорошо» Дороты Масловской), основанные на документальном материале экскурсы в не самую приглядную российскую реальность «Песни народов Москвы» (о бездомных), «Заполярная правда» (о ВИЧ-инфицированных), и вызывающие массу споров, но идущие в неизменно полных залах интерактивные проекты «Демократия.док» и «Общество анонимных художников». Можно принимать или не принимать то, что делает Жено, но трудно оспорить факт, что интенсивный поиск новых жанров, новых форм взаимодействия с залом и возвращение в российский театр острого социального высказывания о сегодняшнем мире — тоже забота иностранца. Целая волна документальных и интерактивных проектов, появившихся буквально в последний год, говорит, что этот вызов не остался безответным.
Николай Гладких

Катерино Кавос (слева) и Мариус Петипа (справа) — иностранные отцы русской оперы и балета

Источник: Журнал «Огонёк» № 44 (5153) от 08.11.2010