Страшный сон Шекспира

Что бы там ни говорили, но даже в весенней простуде есть свои плюсы. Например, возможность расширить сознание на ту часть телепрограммы, которая оставалась недоступной в будние (то бишь рабочие) дни. Хотя, казалось бы, ну каких сюрпризов можно ждать от «долгоиграющих» молодежных комедий вроде «Друзей», «Элен и ребят» или «Ромео и Джульетты»? Стандартные, непритязательные сериалы... Однако аргентинская телеверсия одной из известнейших трагедий Шекспира на телеканале «Россия» меня изрядно озадачила.
Не потому, что аргентинский Ромео стоит десятка Дон Жуанов. В конце концов, этот классический сюжет может стать источником вдохновения для кого угодно: и для авторов знаменитого голливудского мюзикла «Вестсайдская история» или нетленной советской экранизации бестселлера 80–х «Вам и не снилось», и для изощренного сериального режиссера из знойной Аргентины. Но вот кого рассчитывают ввести в заблуждение создатели новых «Ромео и Джульетты», настойчиво напоминая зрителю каждые 20 минут, что «фильм снят по пьесе Уильяма Шекспира», и красноречиво демонстрируя при этом старинный фолиант на экране (видимо, первоисточник)?
От оригинала в фильме если что и осталось, так одни имена главных героев. Все основные события происходят в наши дни в элитной школе. Недолгую любовную идиллию Ромео и Джульетты нарушает появление некоей Барбары, заявляющей, что Ромео принадлежит ей, поскольку у нее вот–вот родится их общий ребенок. Пока Ромео покорно готовится к свадьбе, еще парочку его отнюдь не бывших возлюбленных (одноклассниц Джульетты) узнает, что Барбара солгала, и выводит ее на чистую воду. Но вернуться к Джульетте ему уже проблематично — она успела обручиться с другим. Однако Ромео и не собирается горевать, быстро находя утешение в объятиях новой подружки... Ну и так далее в том же духе. Кстати, у семейств Монтеро и Капоралли (так по сериалу) есть, как выясняется впоследствии, веская причина противиться браку своих детей. Официально Ромео и Джульетта — двоюродные брат и сестра, но не исключено, что могут быть родными. Очевидно, неразборчивость в связях у них — наследственная... Представить печальный финал этой легкомысленной истории решительно невозможно. Хотя я допускаю, что в виде реверанса в адрес Шекспира, заявленного в титрах, сценаристы таки угробят главных героев. Но это уже ничего не изменит.
В подзабытом мультяшном сериале про Масяню есть сюжет, безжалостно характеризующий ту любовь, которую преподносит нам сегодняшний телевизор. Застряв в лифте со своим циничным бой–фрэндом, Масяня подвергается унылым атакам Хрюнделя. «Ну, Масяня, — канючит Хрюндель, — ну давай уже заниматься любовью! Надо же как–то себя развлечь...» Нынешние создатели сериалов все прочнее застревают в лифтах, мучительно изобретая, чем же еще занять своих героев на оставшиеся 200 — 300 серий. Любовь в современном искусстве теперь все чаще не результат неконтролируемых симпатий, не качественно новый этап развития личности, а всего лишь популярный аттракцион вроде какого–нибудь «Дома–2», где подлинные шекспировские страсти не вызовут ничего, кроме веселого недоумения. Ирина Завадская