Владислав Ерко: я никогда в жизни не бы согласился иллюстрировать “Мастера и Маргариту”

Владислава Ерко называют лучшим украинским иллюстратором. Он оформил детские книжки “Снежная Королева”, “Сказки Туманного Альбиона”, серию книг о Гарри Поттере издательства “А-ба-ба-га-ла-ма-га”, романы Пауло Коэльо и Карлоса Кастанеды издательства “София”. Недавно книга Уильяма Шекспира “Гамлет, принц Датский” с иллюстрациями Ерко, получила Гран-при конкурса “лучшая книга Форума издателей-2008”. И таких наград, как украинских, так и заграничных, у Владислава множество, но он к ним безразличен. УНИАН пожаловал к художнику на интервью. Как только переступаешь порог квартиры Владислава Ерко, перед глазами сразу появляются шкафы с книгами: от собраний произведений Толстого, Чехова, Достоевского до современных бестселлеров Умберто Экко и Переса Реверте. Собственноручно иллюстрированных книг в первых рядах стеллажей не видно. Хозяин приглашает на чай. Выбор как в ресторане – множество жестяных коробочек с ароматным напитком на любой вкус. Пока Владислав хозяйничает возле плиты, я сажусь за стол. И спохватившись, что уселась без приглашения, переспрашиваю, не заняла ли случайно хозяйское кресло. — Но ну что вы! Мне все равно, — смеется хозяин. — Вот Иван Антонович (Малкович – авт.) сразу бы сказал: “Кто это пил из моей чашки, кто сидел на моем стуле?” Привел я однажды кого-то к себе на работу, по делу. Уже не помню кого. Малковича не было. Ну и сели кто где. Тут приходит Иван Антонович. И это его так оскорбило: как это какой-то сидит на моем месте? Ерчик, ну что это такое? — Я слышала, у Вас вообще интересные отношения с Малковичем, сложные... Я же его крестный. У нас нормальные отношения. Больше даже семейные. А в семье же как оно всегда бывает?.. Я делал несколько попыток не работать с Малковичем. Просто уставал от него, а он — от меня. Ходим, поглядываем волками друг на друга. И я иду работать в другое издательство. Поработаю там полгода, сделаю какую-то книжечку, а затем все равно возвращаюсь: или он позвонит, или я позвоню и “такая грусть и тоска в глазах”... — Вы, в основном, работаете в издательствах “А-ба-ба-га-ла-ма-га” и “София”... — Нет, я работаю сам для себя. Я безработный с 1987 г. — Не пытались ли Вас переманить другие издательства? Ведь Вас называют лучшим иллюстратором в стране. — Это ложь. Есть Якутович, которого я считаю очень классным иллюстратором. Во Львове есть целая куча классных иллюстраторов: Пинегин, Падучак, Романишин. Это такие величины! Правда, им нечего иллюстрировать, потому что сейчас немногие издают книги... — Книга Уильяма Шекспира “Гамлет, принц Датский”, проиллюстрированная Вами, на днях получила Гран-при конкурса “лучшая книга Форума издателей -2008”. Это уже закономерность: если книгу проиллюстрировал Ерко, она обязательно где-то победит... — Я никогда не пытался добывать какие-то призы и никогда об этом не думал. Я никогда не представлял свои книги на какие-то конкурсы или награды. Это делают издатели. Я к этому не имею никакого отношения. “Гамлет” напечатался неделю назад, максимум полторы. Еще полторы недели и один день назад Иван Антонович устроил “плач Ярославны”: “Боже, какой я дурной! Зачем я это печатаю? Кто это будет покупать? Ой, бедный я бедный... Вот только, чтобы угодить художникам”. И все такое. Это ритуальный плач. Он у него случается в конце работы над каждым проектом. Я помню, когда заканчивалась “Снежная королева” или “Сказки Туманного Альбиона”, был такой же плач. Текст меняется с небольшими вариациями. А затем он звонит и говорит: “Ерчик, я так счастлив! Это так классно! Я тебя поздравляю. Чего ты такой глупый? Я не понимаю, почему ты не радуешься? Я радуюсь больше, чем ты”. То, что меня в этой книге очень радует, это то, что мы не делали альбом по искусству. Скажем, художественный альбом на тему Гамлет. А сделали книгу для чтения. — То есть наконец Вы довольны своей работой? — Абсолютно неудовлетворен. Я там дал маху со многими вещами. Прошляпил их, проглядел. Почему мне быть довольным? Мало того, я вам скажу, что нужно было рисовать эти иллюстрации совсем иначе. — “Гамлет” – это первая взрослая книга у “А-ба-ба-га-ла-ма-ги”. А Вам легче иллюстрировать детские книжки или взрослые и есть ли какое-то отличие? — Нужно переключаться. Я переключаюсь между тем и тем. Мне так легче живется. Когда ты зациклишься в пространстве детской иллюстрации, цветной, оптимистичной, то потом чего-то не хватает. Есть художники, которые абсолютно нормально существуют в одной какой-то области. Мне хочется черно-белого, хочется детского, хочется цветного. — Российская пресса говорит, что украинскую книгу в России покупают лишь ради иллюстраций Ерко. А когда вы выбираете книгу, на что в первую очередь обращаете внимание? — Обложка – это визитка. Тяжело заподозрить классные иллюстрации под плохой обложкой. Если бы это случалось хотя бы изредка, я бы обычно перерывал безумные горы книжек в поисках нормального оформления. К счастью, обложка или ставит крест или наоборот восклицательный знак на книжке. Хотя иногда на обложку попадает не самый сильный элемент, не самое сильное изображение. — А Вы действительно перечитываете все те книги, которые иллюстрируете? — Такой дурной, что перечитываю (смеется – авт.) — И “Гарри Поттера”? — Честно признаюсь, “Гарри Поттера” не читал. — Ни одной книги? — Ни одной. — И как удалось сделать лучшую обложку? (Украинская обложка “Гарри Поттера” признана лучшей в мире) — Я рисовал по подстрочнику. Как Пастернак переводил Гамлета, так я иллюстрировал. У меня был соавтор Виктор Бариба. Он читал книгу от корки до корки, фиксировал абсолютно всех персонажей, потом с Малковичем согласовывал перечень всех персонажей, потому что Иван Антонович любит, когда всего много. (Нельзя изобразить двух персонажей или трех - это же ужасный минимализм! Нужно, чтобы было 58 или 69.) Тогда я уже начинаю работать. Спрашиваю у Виктора: это мальчик или девочка, он блондин или брюнет? Тогда или он или Малкович мне объясняют, на что похож этот персонаж. Вообще то разговор о Гарри Поттере всегда провоцирует меня втягивать голову в плечи, краснеть и стремиться куда-то спрятаться. Я не считаю, что это неинтересная работа. Гарри Поттер меня так достал, что мне и говорить о нем не очень хочется. — Так вас сама Джоан Роулинг похвалила! — От того, что тебя похвалит Джоан Роулинг или Президент или кто-то еще, ты же лучшим не становишься. Если ты нормальный человек и сознательно понимаешь, что ты сделал - нормальное или плохое, тогда чья-либо похвала на тебя не очень влияет. Если ты полуидиот, тогда ты собираешь эти похвалы в виде рецензий или еще чего-то и потом ходишь и показываешь не работы, а похвалы. — Коэльо назвал Вас наилучшим иллюстратором своих книг. А как вы оцениваете его как автора? — Знаете, почему я лучший иллюстратор книжек Коэльо? Потому что больше его никто не иллюстрировал (смеется – авт.) Когда-то мне было очень приятно прочитать “Алхимика”. Очень симпатичными показались еще несколько романов. То, что уже издавалось под занавес, в конце, мне как-то не очень. Дело не в том, нравится или не нравится тебе роман. Можно прекрасно проиллюстрировать роман, который ты не ненавидишь и наоборот. Потому что когда ты слишком что-то любишь, ты не можешь быть объективным к себе, к материалу. Есть случаи, когда или невозможно иллюстрировать, или не нужно иллюстрировать, или вредно иллюстрировать. А есть книги, которым иллюстрация абсолютно не нужна. Она только навредит. — Например, что это за книги? — Взять Федора Михайловича Достоевского. Мне кажется, бессмысленно рисовать персонажей к этому роскошному тексту “Преступления и Наказания”, “Бесов” или “Братьев Карамазовых”. — То есть если бы Вам предложили проиллюстрировать Достоевского, Вы бы отказались? — Возможно, согласился, если бы можно было обойтись каким-то антуражем, запахами, красками, которые не дают портрета, а создают атмосферу. Это может быть архитектура, какие-то иллюстрации, связанные с вещами, которые присутствуют в кадре: с предметами, пейзажами, с текстурой, фактурами, со стенами домов, с мусором в конце концов. Но не рисовать Раскольникова или Свидригайлова. — А какую книгу Вы в любом случае вы не согласились бы иллюстрировать? — “Мастер и Маргарита”. Никогда в жизни. — Иллюстратор всегда находится в определенной зависимости от текста. А Вам никогда не хотелось стать свободным художником? Я иногда об этом думаю и мне кажется, что мой собственный мир внутренний не является таким интересным, чтобы я его вот так просто взял и выставил на люди: “Смотрите! Это мое внутреннее. Это то, как я чувствую. Я здесь начинаюсь и здесь заканчиваюсь. Это глубоко и это настоящее.” Возможно, я просто прячусь в книжке от самого себя, которым бы я мог быть. Я вижу огромное количество работ разных художников в каталогах или в Интернете. И все время мне приходит на ум то, что уже давно мои какие-то внутренние ощущения реализованы другими художниками. И если я начну что-то делать, мне очень нужно будет придумывать какой-то фокус для того, чтобы не рисовать искренне. Что-то такое, чтобы меня выделили среди других. Чем сейчас и занимается множество художников. Они придумывают какой-то ход. Например, серию картин, штук 58, на которых изображены мужские носы или галстуки или еще что-то. За этим какая-то идея, отшлифовывается какой-то текст: очень постмодернистский, смелый, красивый. А в действительности там ничего нет. Это пустота. В следующий раз этот художник вынужден придумывать другой ход, потому что кто-то уже сделал выставку из 59 хвостов. Я банальный ретроград. И мне нравится живопись, выполненная на полотне и выглядящая как картина. Искусствоведы говорят: “Ах эти скучные картины на холсте”. Этот жанр сейчас утвержден как какой-то анахронизм и что-то давно отжившее. Современное искусство уже достигло каких-то других измерений, оно занимается другими пространствами, объемами. А мне все еще интересно “рукоделие”. Оно мне ближе: здесь теплее, здесь не нужно дергаться. — А Вам в детстве больше нравилось читать книжки или просматривать картинки? Все было связано. Посмотрев картинки и придумав себе какое-то содержание этих картинок, какую-то свою историю, мне было иногда очень грустно разочаровываться, что история совсем другая: или непонятная мне, или неинтересная. — Есть ли какая-то книжка, которая в детстве запала, которую вы бы сейчас хотели проиллюстрировать? — Меня “гложет” Андерсен. Я его очень люблю. Кроме “Снежной королевы”, мне бы хотелось еще что-то нарисовать. Малкович не против, я тем более. Увидим, как будет складываться. Здесь главное - не сделать какую-то банальность, которая просто повторит чьи-то иллюстраторские ощущения. — Тяжело ли проиллюстрировать известную книгу, когда уже существует множество обложек, или помогает это наоборот проанализировать их, увидеть все недостатки и на основе этого уже сделать свой собственный выигрышный вариант? — Есть иллюстрации, которые ставят точку. Дальше нет смысла работать над этой темой, потому что художник сделал идеальный вариант. Как Бортко экранизировал “Собачье сердце” - нет смысла дальше дергаться. Бывают и такие книжки. А бывают очень классные иллюстрации, но ты понимаешь, что можно подойти совсем с другой стороны. — А вы на ком-то тестируете свои иллюстрации в процессе работы: жена, дочка, друзья? — Они просто видят это, подсматривают, особенно дочка, но я не тестирую. И это мой недостаток. Нужно интересоваться на уровне эскиза. Есть художники, которых ты считаешь лучше себя, потому нужно спрашивать мнение на уровне разработки концепции иллюстрирования. Но почему-то ни разу этого не сделал. Не знаю, что мне мешало: то ли какая-то самоуверенность, то ли еще какие-то изъяны. Это очень часто вредило. Потом мне говорили точные важные вещи постфактум, и я понимаю, если бы мне сказали это своевременно, я бы не сделал этого ляпа. — Я слышала, что ваша дочь помогала вам иллюстрировать последнюю книгу “Гамлет. Принц Датский”.