Гамлет по-деревенски

Джеймс Килнер, The Washington Post
Пятница — тот день, когда в этой заброшенной российской деревне, находящейся от Москвы в шести часах езды по заснеженным дорогам через отравленные смогом промышленные города и бесконечные сосновые леса, происходит какое-то движение. В этот день свой еженедельный визит десяти обитателям деревни Зимницы наносит продавец, привозящий им в магазине на колесах маленькие радости жизни.
"Я купил хлеб, мороженую рыбу, сигареты и водку, — говорит 53-летний Виталий, загружая свой потрепанный рюкзак, — а что еще нужно русскому?"
Похоже, что деревенская жизнь в России с большой неохотой втягивается в XXI век. Когда-то Зимницы были в три или четыре раза больше, и здесь работал свой магазин. Сейчас же разрушающиеся избы стоят как молчаливые свидетели постепенного перемещения населения из сельской местности в города. Алкоголизм, искренняя вера в Бога и ощущение борьбы за выживание на окраине цивилизации — эти вековые черты русской деревни еще не исчезли, порой выходя на поверхность.
Виталий поднимает глаза, и на его лице под надвинутой на грязные очки в толстой оправе меховой шапке светится улыбка. Он еще не закончил свой монолог. "Я знаю английский", — говорит он и выпрямляется. "To be or not to be, that is the question!" — рявкает он, доказывая, что Шекспир проник и в этот уголок сельской России.
Четыре человека, ждущие своей очереди у палатки зеленого продуктового грузовика, не обращают на него никакого внимания, сосредоточившись на том, чтобы не выйти из общего ряда покупателей. Стараясь сохранить тепло, они постукивают своими обутыми в валенки ногами одна о другую. Температура здесь примерно минус 20 градусов, и изо рта идет пар.
Кое-кто предпочел перебраться сюда добровольно. Живущий в одном из домов Сергей Копылов философствует следующим образом: "Лучше быть первым парнем здесь, чем вторым в Санкт-Петербурге".
Он тянется к большой прозрачной бутылке и наливает себе еще один стакан самогона — так по-русски называется алкогольный напиток домашнего приготовления. Копылову 50 лет от роду.
"За Россию", — произносит он и медленно цедит прозрачный самогон. Вместе с ним в доме обитают четыре кошки, три собаки, его немой отец и подруга Татьяна. Раньше он жил в переполненной коммунальной квартире в Санкт-Петербурге, но променял ее на более спокойную сельскую жизнь.
Деревянные стены дома покрыты грязью. Отапливается он дровяной печкой. Единственными вкраплениями современности в сцену жизни XIX века в этом доме стали энергосберегающая электрическая лампочка, свисающая на проводе с потолка, электронные часы, мерцающие своими цифрами в углу, и мобильный телефон, повешенный на гвоздь в стене...
На берегах озера Селигер, что всего в шести километрах ходьбы по лесу от Зимниц, вновь появляются дачи. Москвичи и жители других городов, которых называют дачниками, скупают старые дома или строят новые. Вслед за периодом упадка после развала Советского Союза находящиеся в красивых и популярных местах деревни вновь возвращаются к жизни.
"Дачники наши спасители, — говорит Виктор Виноградов, всю жизнь проживший на берегах этого озера в деревне Приозерной, — они приезжают сюда со своими деньгами и здесь их тратят". Виктор строит дачникам дома и ловит рыбу на продажу.
Подготовили Галина Брынцева и Елена Яковлева Из статьи "Водка и уединение. Добро пожаловать в российскую деревню".