Свет утренний и свет вечерний

Таболина - знаковая фигура петербургской фотографии. В ее профессиональной судьбе есть забавная особенность: будучи скромнейшим человеком, далеким от стремления нарочито оригинальничать и ошарашивать зрителя убойным новаторством, Таболина, тем не менее, постоянно оказывается на гребне волны оригинальности и новаторства. Если, к примеру, происходит выставка натюрморта и все честно фотографируют стаканы, кофейники и бутылки, то Таболина выставляет деревенский домик и цветущий луг, снятые через отражение в зеркале. Но ведь это же пейзаж, -- думает зритель. Ан нет, все-таки натюрморт -- зеркало во весь кадр, кое-где и рама видна, не придерешься. И главное: это не эпатаж и не трюк. Постоишь около этих листов, посмотришь, так они ведь и вправду обладают свойствами натюрморта - музыкальностью, камерностью, способностью втягивать взгляд в свое пространство и умением вести со зрителем неторопливый разговор. Как тут не изумиться: надо же, какой бывает натюрморт!

Если тема выставки - обнаженная натура, а на листах Таболиной - статуи Летнего сада, не спешите возмущаться, какая же это, мол, обнаженка, ибо мрамор у Таболиной может приобретать фактуру, тепло и пластику живого человеческого тела.

Таболина снимает моноклем, однолинзовым объективом, презрев многолинзовые анастигматы, на изобретение коих человечество потратило добрую сотню лет. Ныне монокль - для кого-то последний писк моды, а для Таболиной - привычный предмет рабочего обихода. Монокль - первый шаг после камеры-обскуры, то есть дырочки в стенке ящика. Монокль обладает множеством пороков -- кома, астигматизм, хроматизм, и т.д. "Порок" -- не ругательство, а свойство объектива. Хрусталик нашего глаза есть монокль. Если бы вместо него был навороченный анастигмат, мы не могли бы найти нужное лицо в толпе, выбрать на прилавке требуемый товар или отыскать в газете определенную строчку. Монокль имитирует избирательность человеческого глаза и потому стал важнейшим инструментом пикториального направления в фотографии, фотохудожества (от слова pictorial - живописный), или пикториализма (созвучие с "реализмом" -- паразитарное).

Но, имея в фотокамере монокль, нельзя просто щелкать затвором, как "мыльницей", -- получится белиберда. Чтобы успешно работать с моноклем, требуется высокий уровень мастерства. Таболина мастерством владеет в полной мере, и зритель, отлично зная, что снимки ее рождаются обычным путем, то есть через щелчок затвора, проявку и печать, тем не менее не может отделаться от впечатления, что художник пользуется своей камерой, как кистью, или более точно - как волшебной световой кистью. Таболина натурально рисует светом, полностью оправдывая буквальный перевод слова "фотография" -- "светопись". Ее игры со светом оказались столь заразительными, что после мастер-класса Таболиной слушатели "Петербургских фотомастерских" пытались ей подражать, с разной степенью успешности, с помощью навороченных оптических и цифровых камер.

Таболина любит свет, и он иногда для нее становится не только средством, но и объектом изображения. Самая завораживающая серия нынешней борейской выставки так и называется - "Свет утренний и свет вечерний".

Натюрморты Таболиной очень своеобразны, она относится ко всем предметам внимательно, бережно, будто наш мир - большой музей, где и сухая травинка, и глиняный черепок имеют ценность шедевра. Предмет у Таболиной становится личностью. Но при этом у нее подход к вещам не Андерсеновский, они не рассказывают о своей многотрудной жизни. Таболина воспринимает их такими, какими они ей достались, как данность, в ее личном фототеатре они начинают новую жизнь. Она любит снимать короткие фоторассказы об отдельных предметах. Таких серий на выставке две - "Осенний день старой банки" и "Старое зеркало".

Иногда Таболина снабжает свои серии краткой словесной преамбулой.

"Как-то осенним утром хозяйственные дела привели меня на чердак старого бабушкиного дома. Солнечный луч из слухового окошка освещал странный предмет в куче мусора. Он оказался старой запылившейся банкой. Судя по обрывкам газет внутри, банка пролежала на чердаке лет пятьдесят. Я осторожно вынесла ее на свет Божий и поставила в огороде на скамейку. Банка обрела новый мир, а мир обрел банку. Я занялась огородными делами, время от времени навещая банку с фотоаппаратом. Солнце катилось к западу, набегали облака, шелестели опадавшие листья, ветер играл травой и шумел разорванным полиэтиленом парника. Наступил вечер. Я вытряхнула из банки мусор, помыла и повесила на забор".

Далее мы видим незатейливые приключения банки. У нее есть индивидуальность - непривычная форма, напоминающая колбу с низким и широким горлышком, и часть венчика отбита. Вот банка сохнет на заборе, как положено в деревне, надетая вверх ногами на колышек забора. Вот она уже в нормальном положении, на скамейке, примеряет сухой цветочек, потом живую травинку, потом тощий букетик цветов. Затем она ничего не делает, лежит на боку, отдыхает. А далее поднимается снова и беседует с кошкой.

По мере того как всматриваешься в этот простой сюжет, все настойчивее возникает ощущение, что в нем таится некий глубокий смысл, и невольно начинаешь его искать. Камерные серии Таболиной подобны дзэнским коанам, они располагают к медитации.

Снимки Таболиной не агрессивны, они не склонны к активному "втягиванию" внутрь своего пространства, они всего лишь приглашают, и зритель сам должен сделать шаг в фотографическое зазеркалье.

Таболина не любит спешить - она ничего не форсирует, не "выжимает" ни из натуры, ни из камеры, ни из себя самой. Например, двенадцать листов серии "Свет утренний и свет вечерний" отсняты в течение семи лет (1993 - 2000). И разглядывать фотографии Таболиной тоже следует не спеша. Но зато после выставки возникает достоверное ощущение путешествия в необычный просветленный мир, который остается частью вашего личного душевного опыта.

Теперь два слова о Геннадии Устюгове. Замечательный художник, весьма известный, можно сказать -- знаменитый, вдруг взял в руки фотокамеру. Это уже интрига, и она усугубляется тем, что живописца в его фотоначинаниях опекает один из самых известных фотохудожников Петербурга Юрий Молодковец. В октябре они выставились совместно в Деревне художников в Коломягах, а в середине ноября откроется их выставка в "Борее".

Источник: На Невском (http://www.nanevskom.ru)